ПЕРЕВОДЫ

Энтони Хект / Anthony Hecht

Глин Максвелл / Glyn Maxwell

Огден Нэш / Ogden Nash

Английские поэты XVII - XVIII в. / English poets of the XVII - XVIII centuries.


на главную страницу

Глин Максвелл / Glyn Maxwell

Margit-Isle
Союзники
Смотреть на звезды
Моей дочери
Питер Брук
Приговор


Margit-Isle*

Что парень мертв, понятно было сразу.
“Es gibt kein Luft”-, гордясь нашел я фразу
Немецкую. Клубиться должен пар
В морозный денъ у рта. Мы в Будапеште,
Завернули в парк.
                              Прохожие,
Взглянув, шли мимо, как положено.
Толстяк уставился. Свалил. Явилась
В боевом раскрасе шлюха. Она одна
Потрогала, склонилась.
                                    Полдень, час...
«Полиция приедет, а у нас
Нет документов» - страшно мне, но Патрик
Буркнул: « Им не важно.» И правда, «Скорой»
Было не до метрик.
                              Его тащили,
Свалился капюшон. Мы увидали,
Что девчонка он. Винить ли буйство?
Наркотики, мороз, веревку, нож?
Уж лучше бы самоубийство.
                                                Ни
Черта мы не узнаем. Эти дни
Пройдут в глухом молчаньи после шока.
В участке клерк положит дело в стол,
И только.
               А примерно через год
Я это запишу. Знал наперед.
Там, в Венгрии, могли раскрыть секрет
Ее конца, пролить на гибель свет.
Но разве это свет?
                              Я ждал, хотелось
В мысль заключить то, что сопротивлялось.
Живую эту смерть -- средь бела дня,
На людях, на ходу -- закутать в текст,
Согреть. Но для меня

Теперь она -- холодный талисман,
На память камешек. В пустой карман.

* Название парка в Будапеште.

к оглавлению
original


Союзники

Кто, мы? Мы были союзники. Мы были с вами
Все это время, там, да, были с вами
В союзниках до самого конца.

Пока мы были с вами нам казалось,
Что не народец мы, а братство, сила.
Никто нас не ругал, что все ломаем и неотесаны.

Там было просто – враг был одноглаз.
Добро при свете можно перепутать
Со злом. А тaк не спутаешь, враг – зло и есть.

Великие державы, вроде вашей,
Нас числили в союзниках, и даже
Наш край к своей молитве перед Амен

Детишки ваши стали прибавлять,
И в школах нас на карте обводили
Союзным цветом, изучая что

Мы производим. Сообщали дома
О наших достижениях, мамаши консервы наши
Покупали в банках. Мы как-никак союзники.

Потом, когда попали мы в столицы
Супердержав, то старенькие леди,
В них обитающие, говорили одна другой:

«Аx, эти? Они за нас.» И мы почти дружили.
Хоть воспитанье им не позволяло кивнуть в ответ.
Под Триумфальной Аркой когда пойдешь,

То, сколько глаз хватает вверх, читай --
На мраморе там наши имена.
Заметь, что в нашем языке нет гласных.

Да, да, в союзниках мы были. Я? Я сам?
Что ж, о войне своей, жене и дочках,
Я расскажу. Дождусь вот только пива.

к оглавлению
original


Смотреть на звезды

Упала ночь холодная и небо
накрыла миллионом отражений.
Что это как не миллионы душ?
Вглядишься -- ни одной, но после долго
одна мерещится. И всё в движеньи.
Что нам доступно? Разукрасить бездну
стрельцами человеческих фантазий,
мифическим зверьем воображенья?

Так покажи их ясно той, что любишь,
ведь ясно, та, что рядом, ту и любишь,
когда вас, окрыляя, звезды свяжут.
Не уставай, люби ее сильнее
за то, что видите одно созвездье.

Перетерпи волну внезапной боли,
и мертвенность вселенной обрати
в знакомый вам, уютный небосвод.

Так завещали боги всех времен
и всех конфессий: утомившись вечным,
взять за руку кого-то и домой,
как в глубь веков, вернуться.

к оглавлению
original


Моей дочери

Так называя эти строки, снова
Я научаюсь связывать два слова,
Как ты впервые учишься всему.
Но чуть поймаешь сутъ, уже уму
Назад нет хода. Выйдя на плато,
Оглянешься -- есть возраст, где никто
Из пишущих не может сделать шаг
Вдоль террикона слов, нос не зажав.
Высь головокружительна, и в высь
Уводит лестница, на ней держись,
И все, что о тебе я намечтал,
Исполнится для праздничных похвал.
A нас, кого блаженство опалило,
Дождь освежит, смывая все, что было.

к оглавлению
original


Питер Брук

Пусть будет текст
В начале прост,
Открыт -- в конце,
Как на лице
Актеров -- честь
Нести сквозь боль,
Сквозь мир-театр
Любую роль.

И каждый слог
Возвысь трудом,
Нет неудач --
Работай, плачь, --
Но не сфальшивь,
Дай правде шанс,
Чтоб звук умолк,
А слог дышал.

Пусть каждый штрих,
Пробел и шаг
По сцене -- миг,
Чтоб он достиг
Своих высот,
Роняй во тьму
Ремарку, стих,
Судьбу саму.

И пусть твоя,
Строка вольна
Не знать корней
И что за ней,
Раскинувшись
На ветерке,
Поверь, как я,
Своей руке.

к оглавлению
original


Приговор

Почуяв ложь, я прекратил процесс.
Освобожденные визжат. Судья --
Я знаю правду, вижу перевес,
Но правды так и не услышал я.

Присяжным явно нравился загар.
Три клятвы, пальцами вертя, дала.
И видел суд, помимо прочих чар,
Помаду на губах, когда лгала.

Клялась, лгала мне, выиграла суд,
Я рад, что выиграла. Не по мне
Смотреть как в камеру ее ведут,
Пусть бережно. Да будет так, а не,

Как я хотел. На мантиях, средь книг
Я буду спать один, как прежде спал.
Не в силах удержать я хоть на миг
Тех, кого суд невинными признал.

к оглавлению
original



© Марина Эскина 2002